– Если он достаточно профессионален, чтобы использовать глушитель, то наверняка работал в перчатках.

– В самую точку.

– Как ты думаешь… – Джед умолк, поскольку вернулась Дора с бумажной тарелкой, накрытой алюминиевой фольгой.

– Благодарю вас, мисс Конрой.

– Зовите меня Дорой. Дадите знать, если узнаете что-нибудь?

– Без сомнения. А вы просто расслабьтесь. Джед будет в курсе всего.

Дора окинула Джеда долгим холодным взглядом.

– Ну, теперь я смогу спать спокойно.

– До свидания. Счастливого Рождества.

– Я провожу тебя, – сказал Джед и кивнул Доре:

– Сейчас вернусь.

Когда они вышли в коридор, Брент вытянул из-под фольги еще одно печенье.

– Сколько ты уже живешь здесь? Неделю?

– Почти.

– И как тебе удалось так быстро восстановить ее против себя?

– Это дар божий. Послушай, зачем профессионалу вламываться в сувенирную лавку и копаться в бумажках?

– Хороший вопрос. – Брент задохнулся от порыва холодного ветра. – Там полно ценностей.

– Но он же не заинтересовался ценностями?

– Не успел. Ты помешал ему.

– Наверху горит свет. Он понимает, что в доме люди, и это не мешает ему перерезать телефонные провода, сигнализацию… Но он проходит мимо Даума.

– Что-что?

– Не обращай внимания, – злясь на себя, огрызнулся Джед. – Он идет прямо к картотеке.

– Ему нужен какой-то документ.

– Да. – Джед вытащил сигарету. – Но нашел ли он то, что искал? И что можно найти в документах набитой старьем лавки?

– Чеки? – предположил Брент, открывая дверцу своей машины.

– Опись товаров, имена, адреса.

– Парень может уйти из полиции, но полицейского из него вытравить невозможно.

– Я не могу оставаться равнодушным, когда в меня стреляют.

– Понимаю. Нам не хватает тебя, капитан. В глазах Джеда промелькнуло что-то, похожее на сожаление.

– Город вполне прилично обходится без меня.

– Послушай, Джед…

– Побереги силы. – У него не было настроения выслушивать лекцию или зажигательную речь, и не хотелось пережевывать все заново. – Дай мне знать, когда что-нибудь прояснится.

– Ты будешь первым. – Брент сел в машину и опустил окно. – Да, приятель, береги задницу. Кажется, эта девушка не прочь и тебя поколотить.

Джед лишь фыркнул в ответ и отправился в дом. Сначала он хотел убедиться, что Дора надежно заперлась на ночь, а потом можно будет спуститься в магазин и еще раз оглядеться.

Всего лишь как заинтересованное гражданское лицо, сказал он себе.

Ее дверь была открыта, и он вошел.

– Полицейские уехали. Можешь положиться на Брента. Он добросовестный и обстоятельный человек.

– Потрясающий. Присядь.

– У меня дела. Запри свою дверь.

– Сядь, – повторила она и указала на стул. – Я хочу промыть твою царапину.

– Я и сам могу это сделать.

– Скиммерхорн, неужели ты вообще ничего не знаешь? Когда получаешь рану, защищая женщину, она считает долгом чести залить тебя антисептиком. Если бы я носила нижнюю юбку, то должна была бы порвать ее на бинты.

Джед снова внимательно оглядел блестящий комбинезон.

– Что у тебя под ним?

– Отличный мышечный тонус. – Дора нетерпеливо подтащила его к креслу. – Теперь ты должен сказать:

«Ерунда, мадам, это всего лишь царапина».

– Так оно и есть. – Губы Джеда чуть-чуть скривились в улыбке. – Но могло быть и хуже.

– Несомненно. – Шелестя шелком, Дора опустилась на колени рядом с креслом и коснулась царапины ватным шариком. – Моя сестра сказала бы, что ты мог потерять глаз. Ли считает, что для глаз опасен любой предмет. Она унаследовала тревожные гены нашей мамы. – Дора намочила еще один ватный шарик и весело сказала:

– Немного пощиплет.

Царапина словно вспыхнула огнем, и Джед вцепился в запястье Доры.

– Черт побери, что это?

– Спирт. – Дора невинно захлопала ресницами. – Уничтожит любую грязь.

– До самой кости прожгло, – пробормотал Джед.

– Не скули, Скиммерхорн. Сиди спокойно. Дора снова прикоснулась к царапине проспиртованным шариком. Джед поморщился.

– Скиммерхорн? Там, на лестнице, ты визжала, как истеричка, и называла меня по имени.

– Я никогда не визжу, тем более как истеричка. Джед ухмыльнулся.

– А тогда визжала. «Джед! Джед! О, Джед!» Дора бросила ватку в эмалированный подносик.

– Тогда я думала, что тебя могут убить. К несчастью, я ошиблась. Хочешь, залеплю пластырем?

– Нет. – В его глазах сверкнули озорные искры. – А поцеловать не хочешь?

– Нет. – Дора поднялась, хотела было взять подносик, но передумала. – Послушай, я должна тебя спросить. Ты, конечно, ответишь, что мне не о чем беспокоиться, что такое часто случается. Но все равно я должна спросить. Ты считаешь, что он вернется?

Джед внимательно посмотрел на нее. В ее глазах появилась тревога, которую она до сих пор так удачно скрывала. Вряд ли он сможет успокоить ее.

– Я не знаю, – ровным голосом ответил он.

– Великолепно. – Дора закрыла глаза, глубоко вздохнула. – Я чувствовала, что глупо спрашивать. Если ты не знаешь, что он здесь делал, как ты можешь сказать, вернется ли он.

– Что-то в этом роде.

Однако можно было солгать, подумал Джед, видя, как снова бледнеют ее щеки. Совсем не трудно придумать какие-нибудь утешения, чтобы она спокойно заснула.

Когда Дора открыла глаза, они были очень темными, очень усталыми.

– Послушай. – Джед встал и заправил прядь ее волос за ухо, затем отдернул руку. – Послушай, – повторил он. – Я не думаю, что сегодня может случиться еще что-нибудь. Тебе необходимо лечь в постель, отключиться. Пусть полицейские делают свою работу.

– Да. – Ей очень хотелось попросить его остаться и не только из-за страха, но она покачала головой, потерла замерзшие обнаженные руки. – Завтра меня не будет почти весь день… я буду у сестры. Я оставлю тебе номер телефона на случай, если… на всякий случай.

– Отлично. А сейчас запри за мной дверь. Запрешь?

– Не сомневайся! И ты тоже. Запрись, я хочу сказать.

– Конечно.

Джед вышел и подождал, пока Дора не закрыла за ним дверь и задвинула засов. Затем улыбнулся, услышав безошибочный скрежет стула, который волокут по полу. Дверная ручка дернулась – это Дора подоткнула под нее спинку стула. Хорошая мысль, Конрой, подумал Джед, спускаясь в кладовую.